СМЕРТНОЕ
Задумался над приоритетом смертей.
Вот вам, дорогие товарищи, какой смертью хотелось бы погибнуть?
К примеру - в своей постели, в стотрехлетнем возрасте, вполне мирно за чтением "Вашингтон Пост" или там, "Токио Симбун"?
Или, скажем, впереди, на лихом коне, в папахе и с шашкой, чтоб первая пуля в шею ранила коня, а вторая пуля в сердце ранила тебя?
А может - героически спасая ребенка из горящего дома? Хотя тут вариант - спасти все таки эту маленькую тварь, игравшуюся со спичками, или погибнуть.
Или вот еще - в подводной лодке, когда на всех не хватает кислородных аппаратов, а вы геройски пропускаете вперед тяжело дышащих товарищей, чтобы потом, по пояс в воде, корябать героическую записку жене и детям?
Идеалов много, все они навеяны фильмами и книгами про красивых людей и геройские дела.
Но почему-то чаще получается только опиться дрянной водки и проснувшись одной стороной сознания, обнаружить, что лицо крепко примерзло к брусчатке на бульваре, а над дрожащей нагой душой матерно спорят бряцающий ключами апостол Павел и представитель преисподней.
Или закурить в постели сигарету, заснуть и мирно догореть, оставшись в памяти окружающих, как нечто обугленное и скрючившееся в "позе боксера". Никакой романтики.
Сознательный уход из жизни, конечно, более продуман. Но вовсе не более эстетичен, потому что, во-первых, Россия и всегда лень думать, а проще хватануть с полки флакон уксусной эссенции, "хэкнуть" на выдохе и залпом опрокинуть в рот, чтобы потом врачи-реанимологи чесали затылки и удивлялись: "Слышь, Петрович, глянь как мучился, аж в узел завязался". А во-вторых, чудеса широкой славянской души мерилом общим не измерить... как, например, у одного моего знакомого, который проводил жену в отпуск на курорт, а потом, через две недели, поглядел в окно, как она идет к подъезду - такая вся красивая и радостная - поглядел-поглядел, взял, да и повесился в коридоре лицом ко входной двери, пока жена поднималась по лестнице. Вот тебе, мол, за то что ты такая вся отдохнувшая.
Финал отпуска удался бесспорно, все бегали и громко кричали - ай-ай, как же так и все прочее.
Чтоб застрелиться тут, не надо ни черта:
Ни тяготы в душе, ни пороха в нагане.
Ни самого нагана. Видит Бог,
Чтоб застрелиться тут, не надо ничего.
|
